О нем писали мало. В те годы, когда наша районная газета называлась еще «Тоншаевский колхозник», действительно, основная часть газетного материала была посвящена репортажам с полей и ферм. Но каждый раз ко Дню медработника в газете были слова благодарности пациентов, тех же сельских тружеников, своему «доктору», а именно фельдшеру Малокаменского медпункта Валентину Ивановичу Феоктистову, моему папе.
Вряд ли он мечтал с детства об этой профессии. Но вышло так, что он отдал ей всю жизнь.
Он был еще достаточно молод, когда стал героем фоторепортажа в «Медицинской газете» (газета союзного уровня!). На снимке «Где здесь больная?» корреспондент Иван Жулин снял папу в таком необычном ракурсе и виде (тулуп, санитарный мешок) в центре деревни с нашими местными мальчишками.
Вот так представлял московский фотокор нашу деревенскую «скорую помощь»! Хотя у папы была для вызовов аккуратная «балетка», а позже вместительный саквояж со всем необходимым. Причем, этот «тревожный мешок» всегда «вставал на дежурство» у порога на случай ночного вызова. И каждый вечер на кухне в стерилизаторе кипятились шприцы (не было тогда еще одноразовых) на этот самый случай. Тем более что днем еще терпится, а хуже становится ночью… Телефонов не было. Среди ночи стук в окно – приехали за Валентином Ивановичем, летом на тракторе, зимой на лошади. И не было ни одного случая, чтоб он не поехал. Этого просто невозможно было представить!
Отец приехал в наши края по распределению после медучилища 20-летним молодым симпатичным парнем. Начал работать в Никито-Прудовском медпункте, а через год в Малокаменском. Начало его работы пришлось на 1961 год, когда рождаемость на вверенном ему участке зашкаливала. Ему, молодому фельдшеру, приходилось принимать роды даже на дому. Многие из моих друзей детства появились на свет через его надежные руки. Он умел все: лечить детей и стариков, удалять зубы, вправлять вывихи, спасать тогда, когда на это уже никто не надеялся. Скольких он «отколол» от последствий инсульта!.. Конечно, и в его работе случались трагические случаи, когда не смог, не успел спасти… Как он это тяжело переживал!
Он был хорошим диагностом. Без всяких анализов и УЗИ ставил диагноз, который не опровергался опытными врачами районной больницы.
У папы был огромный участок на обслуживании, от д. Матвеевское до д. Землешер. Это два колхоза, почти десяток деревень, 8-летняя школа и – опять же – высокая рождаемость. Осмотр в школе, прививки, патронаж малышей, до обеда – прием, после обеда – по деревням, пешим ходом, летом – на велосипеде, зимой на санях. Как он все успевал?!
А ведь жили мы такой же деревенской жизнью, как и все: полный двор скота – корова, теленок, поросенок, куры, овцы, кролики. Такое хозяйство надо было держать в порядке. Сильный, жилистый – он все мог! В сенокос метать стог – брошенная им охапка сена накрывала с головой. Мама, стоя на стогу, просила: «Кидай хоть поменьше!». Ходил за плугом, когда садили и убирали картошку «под лошадь», причем не только на своей усадьбе, но и на других тоже. Помогал всем, о чем бы его ни попросили.
Приезжий — родился и вырос он в Дальнеконстантиновском районе — быстро стал своим и родным малокаменским жителям. Он родился в 1941-м. Его отец, Иван Михайлович, погиб в 1943-м под Ленинградом. Старшему брату Леониду было 18, когда мать получила на него «похоронку». Не было у Валентина ни отца, ни деда, кто бы мог научить хозяйственным делам и уменьям. И он всю свою жизнь учился у своих односельчан строить, мастерить, работать на земле, осваивал различные ремесла.
Село Маргуша, где он родился, утопает в садах. Яблони, груши, вишня и слива, малина, крыжовник и смородина – все это было в саду и у его матери. Здесь же, в крайнем северном районе, он одним из первых в деревне начал разводить свой сад. И это ему удалось: до сих пор яблони, посаженные им, каждую осень радуют богатым урожаем. Озеленил территорию вокруг медпункта. И сейчас на высоком берегу пруда шумит целая роща в память о нем.
Но главным его увлечением был баян. Еще подростком он научился играть на гармони. Игру на баяне и азы нотной грамоты освоил самостоятельно, по самоучителю. Но, в основном, мелодии он подбирал на слух. Он был незаменимым аккомпаниатором на всех концертах, а их тогда ставили немало, в Малокаменском клубе, на мероприятиях в Соловьевской школе и пионерском лагере. Бывало, вечером сидит и тихонечко подбирает очередную мелодию. Мама его поправляет, у нее был голос очень красивый и слух замечательный. Поэтому, когда в доме собирались гости, то песням не было конца. Пели все, даже не умеющие петь, — и народные песни, и фронтовые, и современные – застольный репертуар был обширный.
Нам с сестрой всегда было интересно поговорить с ним на любые темы, обсудить волнующие проблемы. Папа всегда был в курсе наших детских и подростковых обид и конфликтов. Ему мы, две уже повзрослевшие дочери, доверяли многое, потому что могли получить добрый и мудрый житейский совет. Он был эрудированным, начитанным человеком и интересным собеседником, с оптимистичным взглядом на жизнь.
Даже в те горькие дни, когда он мучительно уходил из жизни, он не терял силы духа. Как медик зная все о себе и своем недуге, он по-прежнему интересовался, как дела у нас и в наших семьях и, шутя, напутствовал «держать хвост пистолетом».
Он был непререкаемым авторитетом у своих односельчан, и пожилых, и молодых. И дело не только в том, что лечил каждого из них. Отец сам относился к землякам с уважением и почетом. Здороваясь, он обязательно добавлял имя, а то и отчество, приветствуя человека, неважно какого возраста тот был. Неспособный к подлости, он обладал замечательным свойством – никогда ни на кого не держать зла.
Спасибо тебе, папа, за честность и незлобивость, порядочность и умение уважать людей.
Тебе благодарны люди… Тебя помнят… А мы любим…
И. Охотникова