Конкурс «Земля и земляки»
Пассажирский поезд «Горький – Киров» в 21 час 10 минут ежедневно отправлялся с Московского вокзала. Все называли его коротко и просто – ночной. Я, студентка 1 курса Городецкого педучилища, ехала на нем впервые за долгих два месяца учебы, которые казались мне вечностью – так хотелось домой, в свой родной поселок Южный, который, как это не паврадоксально, является самым северным в Нижегородской области! Получив 12 рублей стипендии и отдав хозяйке за квартиру «пятерку», просчитала все до мелочей, чтобы на билеты хватило точно. Один рубль десять копеек – на автобус от Городца. Выстояв очередь в кассе вокзала и получив маленький картонный розовый билетик в общий вагон за четыре рубля десять копеек до станции Буреполом, бережно спрятала его с оставшимся бумажным рублем в пришитый мамой потайной карманчик плаща. В кармане остался небольшой студенческий кошелек с мелочью по три, пять и десять копеек.
Домой! Душа ликовала! Трудно было привыкать к квартирной хозяйке, к шумному городу, к строгим преподавателям, к новым подружкам-студенткам, которые могли съездить к родителям на каждые выходные и вернуться на учебу сытыми, чистенькими и обласканными. Ощущение, что впереди целых два дня выходных, не покидало. Октябрьские праздники, на которые я и ехала, Новый год, 8 Марта и 1 Мая – вот те дни, когда можно было побывать дома. А о доме были все мысли. Напротив Московского вокзала светилась вывеска «Хлеб». Стоило перейти через проезжую улицу без какого-либо подземного перехода, и хлеба можно купить. Ту часть магазина, где на прилавках лежали печенье, конфеты и выпечка, я обошла и пробралась к полкам с хлебом, где почему-то теснился народ. Мне нужна была всего одна сайка за семь копеек. Саечка в руках, семь копеек отдала в кассу. Протиснулась к выходу, вышла на свежий воздух, руку в карман – кошелька нет. Добыча вора – 73 копейки. У меня слезы на глазах. Мама, как ты была права, так незаметно проверены карманы худенькой девчушки, а тесноту бессовестные воришки специально создавали. И как хорошо, что бумажный рубль и заветный билет на поезд в укромном кармане. Ну что ж, вперед наука на четыре года педучилища и пять лет института.
Как вкусна была городская саечка в десятом часу вечера в поезде, стучащем на стыках колесами! Все ужинают всухомятку, в общем вагоне чай не предлагают. Но вода, если нужно, есть, она струйкой наливается в стакан в боковой нише около купе проводницы. Это позднее появились общие вагоны с удобными креслами, а тогда под них были приспособлены обычные плацкартные вагоны, в которых даже на третьи багажные полки забирались поспать усталые пассажиры. Проводница громко объявляет: «Семенов, Керженец, Сухобезводное…». Ой, как заснешь ненароком сидя и не услышишь: «Ветлужская, Урень…». В Шахунье проснешься, на станции громкий говор репродукторов. Опять заснешь, и вот уже Пижма, яркие огни огромного предприятия – Леспромхоза. В третьем часу ночи поезд прибывает на темный полустанок, стоит две минуты, и — кто куда: в поселок колонии № 4, по лесной дороге в Одошнур, а я – с теми, кто на станцию УЖД, чтобы в семь утра в маленьком вагончике, называемом «классным», по узкой железной дороге, что чуть заметна в лесных зарослях, под стук колес пересечь последний участок пути к родному поселку. И теперь вот он дом, совсем рядом: от Буреполома по узкоколейке 45 километров. Веселые названия населенных пунктов — Нукша, Унжа, Дальний, Караванное… Пассажиров оставалось все меньше и меньше: женщина с тяжелыми сумками – ясно, что на свиданку, несколько работников колонии, жители окрестных деревень…
Домой! Вот он, мой родной Южный. Кругом – лес, а над зоной – множество огней, что даже ночью во всем поселке светло как днем. Пьянящий воздух, ощущение счастья от долгожданной встречи с малой родиной. Сколько раз после этого мне приходилось проделывать этот путь, но первая поездка, самая долгожданная и самая упоительная, всегда в памяти. Такое не забывается!
В. Волхонова