Рассуждать о том, какие преимущества имеет город перед деревней и наоборот, не имеет никакого смысла. Все мы настолько разные, что одним тесно в небольшом городке, и они рвутся покорять мегаполис, другие же, напротив, тяжело привыкают в душных городских квартирах, мечтая о бескрайних деревенских просторах. Так, наверно, и должно быть. Человек сам выбирает для себя, где и как жить. Только ветер перемен далеких девяностых одним дуновением переселил молодежь в города, где была работа, и где бурлила жизнь. Нет деревень — тех далеких, с огромными пастбищами, с сенокосными далями, с бескрайними полями и громко рокочущей техникой. Теперь деревни другие: не мычат во дворах коровы, петухи кричат ранним утром далеко не у каждого дома, не жужжат косы в июльскую страду. Но для многих из нас они остались такими же родными и любимыми, как раньше. И они, деревни, живут!
Живут по-разному. И дома в них живут по-разному. Идешь по улице, и щемит сердце: здесь все заброшено, здесь двор бурьяном порос, здесь окна заколочены. Ни одна деревня такая, ни две, ни десяток! Много их, не сумевших выстоять, оставшихся только точкой на карте района, и не более. По всей России так.
Но справедливости ради надо отметить, что родные Кодочиги выглядят не совсем удручающе: зимой дороги прочищены, а летом большинство домов, даже нежилых, имеют вполне приглядный вид. А все потому, что есть у них хозяева, здесь ли они живут, или за тысячу верст отсюда, но хозяевами они быть не перестали. Оживают дома, как правило, летом, и пусть на короткий отрезок времени, но вновь обретают своих хозяев…
Дом Валентины Михайловны Питилимовой в деревне почему-то называли «красным». То ли он и впрямь раньше красным был, то ли от слова «красивый», потому что ухоженностью и привлекательностью он отличался во все времена. Когда его стали так называть и знали ли хозяева об этом? Вряд ли, но когда наши дети подрастали, от них можно было часто слышать:
— В красный дом столько гостей понаехало…
Или еще:
— У Аленки из красного дома джинсы такие клевые!
Хозяева дома отличались гостеприимством, и дом их никогда не пустовал, хотя и повырастали дети, и разъехались в разные стороны. А потом вдруг тетя Валя, хозяйка дома, осталась одна, без хозяина. То ли беда эта ее подкосила, то ли возраст дал о себе знать, да только свалила ее болезнь, практически приковала к постели. У детей – семьи, работа, ставшие почти родными другие дома и квартиры. Пришлось тете Вале менять место жительства – летом она еще, может быть, справилась бы, но вот никак не смочь ей одной в деревенском доме без удобств скоротать нашу северную зиму.
Дети, забирая ее в город и понимая, как не хочется ей покидать родные стены, пообещали: «Будем привозить тебя домой каждое лето!». Честно сказать, многие в деревне сомневались в этом, и только тетя Валя знала твердо: раз пообещали, так и будет.
Теперь лето для хозяйки «красного» дома начинается в марте, потому что с наступлением первого весеннего месяца начинаются для нее сборы в дорогу – дальнюю, но такую приятную.
Мы же приехали в Кодочиги в июле, и дом не просто был обжит – он прямо-таки красовался на фоне всей деревни: новенькая железная крыша, свежевыкрашенное крылечко, ухоженный огород и множество ярких цветов среди зелени. Хозяев дома мы застали за работой – они красили наличники! Точнее, главная хозяйка находилась дома, трудились дети. Дети, которым далеко за пятьдесят. Слегка обескураженные нашим предложением написать про их маму, они ответили просто: как она скажет!
…В деревянном доме легко дышится – это первое, о чем я подумала, переступив порог. Здесь все как раньше: уют, чистота и порядок, все просто и со вкусом, и все сочетается: и современные ковры, и домотканые дорожки… Как удалось сохранить уклад дома, привнося что-то новое и современное в его бытность, остается загадкой. Одно могу сказать, что тут все получилось, и от этого тоже легко. Хозяйка улыбается, приглашая нас пройти. Когда-то я часто бывала в этом доме, а теперь мы не виделись много лет. Мы обе рады нашей встрече, и поговорить нам есть о чем. Ощущение, как будто всего пару дней назад расстались и встретились снова – ни тени неловкости. Говорим о простых вещах: о том, что погода этим летом не балует; о том, что пошли грибы; о том, что в деревне жителей осталось мало; о том, что город навсегда останется для тети Вали чужим, а здесь, в деревне, ей живется легко и счастливо. Она рассказывает деревенские новости, спрашивает про мою жизнь, о своих детях говорит, о чем-то еще… В углу стола аккуратно сложены ампулы, шприцы и микстуры. Поразительно, но ни слова об уколах и таблетках, о лекарствах и ноющих болях, о бессонных ночах и высоком давлении. Да и зачем о них говорить, когда есть вещи куда более интересные!
— Мама у нас молодец! – вступает в разговор Лена, — она всегда хочет быть в курсе всего происходящего, ей все интересно, и она ни на что не жалуется.
А Нина дополняет:
— Мы осенью в Киров приезжаем, так она все время удивляется, что к нам никто не ходит. Все время говорит: «Вот ведь в Кирове деревенских полным-полно, вы же в деревне с ними летом встречаетесь и общаетесь, а в городе как будто и не знаете друг друга. И соседи к вам не ходят! Ну как так можно жить?».
А к ней, к тете Вале, здесь, в деревне, подружки приходят каждый день, бывает, и не по одной. Спрашивать, когда Валя приедет, начинают друг у друга задолго до начала весны, хотя о времени ее возвращения всем хорошо известно. Ждут! А уж как завидят, что печка топится, тут же на пороге появляются. В деревне, как говорит тетя Валя, все живут одной семьей, ни от кого ничего не таят, все открытые и потому родные. И от этого легко и радостно на сердце. Оттого легко и в доме: легко дышать, легко общаться.
Мы все сетуем на недостаток времени, и порой не находим его даже для того, чтобы за 30-40 километров съездить к родным. А тут, в «красном» доме, все просто: время есть не только съездить в деревню, есть оно и на то, чтобы побыть с мамой столько, сколько потребуется.
— Уезжаю завтра, — говорит Лена, — 50 дней отгостила, завтра Галя приедет.
— У вас график? — спрашиваю полушутя, полусерьезно
— Уже сложился за эти годы: Коля приезжает в конце марта, отпуск всегда в это время берет, дом оттапливает после зимы, где что не так – поправляет. Нина с мамой приезжают уже в обжитый дом, а дальше по-разному бывает.
— А обязанности по огороду тоже распределены? – интересуюсь.
— Тут все строго: Нина занимается посадкой огорода, дальше Лена принимает эстафету – поливает, полет, отвечает за урожай, одним словом. Галя приезжает банки закручивать, а Коля все это увозит, – сестры заразительно смеются, но чувствуется, что и в этой шутке есть доля правды.
… Придет дождливый и хмурый октябрь, и вновь опустеет «красный» дом: Галя уедет на Украину, Лена – в Евпаторию, Коля – в Нижний Новгород, а Нина с мамой – в Киров. Но дом не будет грустить, теперь и он точно знает: наступит март, и снова заскрипят его половицы, и покажется над крышей дымок из трубы, затопится банька у пруда, а потом и цветы зацветут. Он будет терпеливо ждать и обязательно дождется, ведь его жильцы не знают сочетания «нет времени», если речь идет о самом дорогом и сокровенном – о родине, о доме, о матери!
Т. Посаженникова
Фото Е. Михалицыной